В моей руке сгорает флаг, теряя на глазах, двуличие произнесенных клятв кровавыми губами. Объединяет оскверненый стяг, плечом к плечу, заставив нас стоять против тех, кто разрешает нам, смеясь, в ими придуманую роль играть. Гуинплен, рваной раной лица, улыбается во мраке забвения карцера, телетрансляции света, в обмен на целую жизнь, что отнимает экран. Как и мой отец, от всего отрекусь ради фальши, гнилая мякоть его кресла парализует меня, и, зная, что будет дальше, я даю себе шанс - перечеркнуть судьбу, переборов свой страх, напасть на стену стальных щитов, чтобы разбиться насмерть. Брайндспойт и лай собак, в бегство не обрататят, безумием, опьяненный сброд, ломает наши кости и отпускает нити кукловод с жестокостью ублюдков в униформе. На улицы небрежно набрасывает будней серый грим, чтоб спрятать на своей холодной коже следы запекшейся крови.